(необыкновенная история белорусского математика, стоявшего у истоков американской космонавтики)
Автор: Ольга Кромер
Некоторые люди проживают насыщенную, но короткую жизнь. Другие живут долго, но скучно. А вот прожить и интересную, и долгую жизнь удается очень немногим, только счастливцам. Борису Киту, математику, физику, химику, академику Международной академии астронавтики, профессору Университета Мэриленда, удалось.
Крестьянский сын
Борис Кит родился в Санкт-Петербурге, куда его отец Владимир Кит приехал на заработки из белорусской глубинки, из села Огородники. В Петербурге он устроился на работу служащим Министерства почт и телеграфов и вскоре познакомился с Ксенией Зуровой, крестьянкой из Тверской губернии, на которой женился.
Весной 1910 года у них родился герой нашего рассказа, первенец Борис.
Ходячий свидетель века
… Семилетним ребенком он стал свидетелем Февральской и Октябрьской революций: ни дать ни взять «ходячий свидетель века», как в одном интервью он скажет о себе годы спустя.
В 1918-м, спасаясь от голода и разрухи, семья вернулась в Беларусь, на родину отца. По Рижскому договору 1921 года, который поделил Беларусь на две части, Новогрудские земли отошли к Польше.
Первым учителем Бориса был отец, научивший его читать и писать. До 14 лет мальчик учился дома, а в 1924-м поступил сразу в четвертый класс местной польской школы. Учился на отлично, прекрасно говорил по-польски, очень хорошо рисовал: его рисунки даже демонстрировались на художественной выставке в Познани.
В 1926-м перешел в шестой класс белорусской гимназии в Новогрудке, где организовал литературный кружок, писал стихи. Свободно говорил на белорусском, польском и французском, написал по-французски эссе о творчестве Шатобриана. Позднее выучил английский и немецкий. Итого – семь языков, на которых он говорил (и писал) совершенно свободно.
В сентябре 1928-го его зачислили на физико-математический факультет Вильнюсского университета имени Стефана Батория. Уже с первого курса он активно участвовал в университетской жизни: вступил в Белорусский студенческий союз, посещал собрания Белорусского школьного общества (БШО).
В 1933-м окончил университет со степенью магистра математики.
Насильственная полонизация
В конце двадцатых – начале тридцатых в Западной Белоруссии началась насильственная полонизация, поляки последовательно и методично уничтожали белорусские школы и гимназии.
Однако в Вильно (Вильнюс) находился центр белорусского движения за сохранность языка и традиций, и Борис Кит стал одним из его лидеров. Еще будучи студентом третьего курса, он преподавал математику в Вильнюсской белорусской гимназии, а в 1934-м, когда гимназия осталась единственным белорусским учебным заведением, пошел туда работать.
Помешала война
…Но к началу учебного года, 1939-го, и туда пришел приказ министра просвещения Польши перевести преподавание на польский, хотя сделать это не успели – началась Вторая мировая. В ноябре 1939-го, когда Красная Армия заняла Восточную Польшу вместе с Вильно, территория Виленщины отошла к Литве и белорусскую гимназию закрыли.
Упорство храбрых
Кит, однако, не унимался: перевез гимназию в белорусский город Новогрудок, где вместе с учениками и родителями построил новое здание (!) Как это ни удивительно, оно стоит до сих пор – сегодня там средняя школа №1, где открыт музей Бориса Кита.
После официального присоединения Западной Беларуси к БССР Бориса Кита назначили инспектором районо Барановичского округа.
Неутомимый просветитель, он принялся за «старое»: начал открывать школы: начальные и средние для детей и ликбезы для взрослых. В течение года под эгидой «Таварыства беларускай школы» и при непосредственном участии Бориса Кита в Барановичском округе открылись десятки белорусскоязычных школ. Кроме всего прочего, он еще и преподавал математику в Барановичском педагогическом институте.
В 1941-м Борис Кит женился, и у молодой четы родился сын Владимир.
Слез с печи
Сороковые, роковые: в июне 41-го, как известно, началась война. Западная Беларусь была занята немцами в первые же недели, и семья Кита не успела эвакуироваться.
Вспоминая это время, Кит рассказывал, что прятался на …печи.
А ведь по советским законам всем учреждениям, в том числе и школам, во время оккупации работать запрещалось. Тех, кто добровольно учил детей, советская власть считала предателями.
Но кто-то, рассуждали эти героические люди, учителя, должен же был учить детей.
Поразмыслив с полгода, Кит тоже «слез с печи», в буквальном и переносном смыслах, то есть начал преподавать математику.
А в 1942-м возглавил учительскую семинарию в Молодечно. Поскольку семинария открылась без разрешения местных властей, ее вскоре закрыли.
Был отдан приказ об аресте директора, но Киту удалось сбежать. Вскоре его опять назначили директором семинарии в Поставах Глубокского уезда.
Оттуда он часто ездил к семье в деревню Лебедево под Молодечно.
Ожидая расстрела
Немцы, однако, подозревали Кита в связях с партизанами и потому арестовали. В тюрьме, в Глубоком, он просидел больше месяца, ожидая расстрела, однако его бывшим ученикам удалось его освободить.
В Молодечно, куда Борис переехал, немецкие власти разрешили получать образование белорусам – правда, в пределах четырех классов начальной школы. Однако он и здесь добился открытия торговой школы. Формально заведение называлось Торгово-административная школа, но обучение шло по институтской программе. Главное, учеников этой школы не угоняли на работу в Германию. Многие советские учителя, попавшие в плен как красноармейцы, были освобождены и преподавали в этой школе.
Бывший ученик школы, художник Кастусь Хорошевич, вспоминал: «Политики там никакой не было. Ни немецкой, ни советской. Было исключительно образование. Национальное образование с изучением родного языка, литературы, истории».
Но когда немцы все же дознались, что в школе готовят по институтской программе, ее всё же приказали закрыть. Борису Владимировичу пришлось спасать своих учеников от насильственного вывоза в Германию и, как ни удивительно, школа продолжала работать еще целый год (!). Но когда немецким властям стало известно и об этом, он вновь оказался на грани ареста и …вновь сумел ускользнуть.
Ушел от Сталина
Наступил 1944-й. Советские войска наступали, и Бориса Кина – вместе с теми, кто учил детей в оккупации, ежедневно рискуя собой, точно бы обвинили в пособничестве оккупантам.
Чтобы не попасть в ГУЛАГ, многие преподаватели Торгово-административной школы бежали на Запад. Вместе с тремя миллионами белорусов эмигрировал и Борис Кит, вместе с семьей.
Сначала Киты прибыли в баварский городок Оффенбах-Линдау, а затем – в Мюнхен, в лагерь для перемещенных лиц.
Здесь была основана Украинская национальная гимназия, где Борис Владимирович три года преподавал математику. И сам параллельно учился на медицинском факультете Мюнхенского университета. Удивительный все же был человек.
Белорусская колония в США
В 1948-м, одним из первых белорусов, Борис Кит выехал в США – в небольшой городок Саут-Ривер штата Нью-Джерси. И начал работать в фармацевтической компании, первые три месяца – в продуктовом отделе, а затем – в лаборатории, химиком-контролером, проверяя качество производимых компанией лекарств.
Вместе с эмигрантами первой волны, знакомыми американцами, он помог переехать в США из Европы многим белорусам. Кит стал основателем белорусской колонии в Саут-Ривере – его дом, по признанию многих эмигрантов, был островком Беларуси в Америке.
Космическая Одиссея Бориса Кита
…Через два года Киты всем семейством переехали в Лос-Анджелес, в Калифорнию. Здесь он сначала устроился на фабрику по производству телевизоров, а затем поступил на работу в химическую лабораторию доктора Уилларда в качестве химика-контролера. А позже перешел в фирму по производству лекарств «Дэн Аткинс».
В середине пятидесятых ему удалось получить работу в North American Aviation (ныне Rockwell International), разрабатывающей почти все значимые космические проекты, начиная от первых стратегических межконтинентальных систем, таких как «Навахо» (Navaho), до самых знаменитых: «Аполлон» (Apollo) и «Шаттл» (Shuttle).
Начался самый экзотический период жизни Кита – в возрасте, когда многие ученые уже почивают на лаврах, он впервые занялся наукой. Поскольку он зарекомендовал себя как прекрасный химик и физик, ему было поручено изучить возможность использования плавающего водорода для разработки космического топлива.
Таким образом «Аполлоны» и «Шатлы» полетели в космос на топливе, разработанном белорусским учителем математики Борисом Китом.
В 1958-м его вызвали в Вашингтон для работы в Департаменте ВВС США, в космическом отделе. И параллельно он служил государственным советником, экспертом по развитию международной космонавтики: главным образом советской.
В 1964-м вышла написанная Китом в соавторстве с Ордвеем книга «Советские космические исследования» (USSR Space Research and Development) — первое на Западе исследование по истории советской космонавтики.
Неслучайно именно Борис Кит был одним из кураторов первых советско-американских переговоров в области космонавтики, итогом которых стала программа «Союз-Аполлон».
Первая встреча ученых двух стран состоялась в 1960-м, в Вашингтоне, в отеле «Шератон Парк».
Кит позже вспоминал: «Там не было абсолютно никакой политики — мы вели чисто научные беседы. Я горжусь тем, что был председателем первого исторического советско-американского собрания».
Он начал ездить на международные конгрессы, делать доклады, встречаться с учеными мирового ранга, да и сам стал одним из них.
Кит проработал четверть века в области космических исследований. А в 1960-м издал первый в истории науки учебник по видам топлива для ракетных систем – Rocket Ropellant Handbook, пособие, надолго ставшее настольной книгой для многих ученых, работавших в этой области.
Траектория полета на Луну
В 1963-м Борис Кит перешел на работу в отдел космонавтики Международной корпорации телефонной и телеграфной связи. Стал советником президента фирмы, много занимался изучением способов связи с Луной. Еще один вклад Кита в международную космонавтику и в американскую космическую программу – математический расчет траектории полета американских космических кораблей на Луну.
В шестидесятых Борис Кит стал профессором Вашингтонского Мэрилендского университета.
В 1965-м его избрали членом Общества астронавтики имени Германа Оберта, а в 1976-м он стал членом Директората этой организации.
Еще через 10 лет, в 1986-м он был награжден золотой медалью Общества за выдающийся вклад в развитие астронавтики.
Кит работал и в Национальном бюро стандартизации, Государственном институте системного анализа, где занимался в основном исследованием методов повышения эффективности административной деятельности с помощью математики.
В 1972-м Кит вернулся в Европу, во Франкфурт-на-Майне. Будучи профессором математики Европейского отделения Университета Мэриленда, читал лекции в филиалах Нюрнберга, Висбадена, Дармштадта, Гейдельберга, работал над докторской диссертацией, посвященной талантливому математику Антону Зигмунду.
Кстати, обращение к фигуре Зигмунда – неслучайно. Ведь именно Зигмунд возглавлял математическую школу университета имени Стефана Батория в Вильно, когда там учился Кит.
В 1983-м его диссертация – Antoni Zygmund, his life and his contribution to the mathematics of 20-th century – вышла отдельной книгой.
Академик астронавтики
А в октябре 1991-го в отеле «Хилтон», в Оттаве, на торжественном заседании Международной академии астронавтики совместно с Королевской академией Канады Борису Киту был вручен диплом академика Международной академии астронавтики.
За огромный вклад в мировую науку и космические исследования капсула с его именем – наряду с именами других американских ученых – была замурована в стене Капитолия, а его имя занесено в Зал славы Вашингтонского биографического института.
Кит – член многих научных обществ Европы обладатель золотой медали фон Брауна. С 85-летием его поздравляла президентская чета Клинтонов, а со 100-летием – президент Германии Хорст Кёлер.
Да, именно так – со столетием, поскольку прожил он 108 (!) лет, а преподавал до 85-ти…
И только в 1992-м, уже разменяв девятый десяток, Кит впервые после долгой разлуки съездил на родину, в Беларусь.
На родине ему присвоили звание почетного доктора Гродненского университета и звание почетного гражданина Новогрудка. Кит встретился со своими бывшими учениками, родственниками и единомышленниками. Все свое научное и личное наследие он передал Новогрудскому историко-краеведческому музею.
Борис Владимирович Кит скончался 1 февраля 2018 года во Франкфурте-на-Майне.
Похоронен на самом старом русском кладбище в Европе, в Висбадене, в сорока километрах от Франкфурта. Там у него прекрасные соседи — графиня Воронцова-Дашкова и Наталья Николаевна Гончарова, жена Пушкина…
В одном из интервью Борис Кит сказал:
«В истории и философии есть положение, согласно которому только свободный человек имеет возможность реализовать себя и свои способности. Только свободный человек может быть творцом. Раб делает лишь то, что ему приказывают».
Чтобы сохранить эту свободу, ему все время приходилось делать трудный выбор. Несмотря на трагические времена и сложную биографию, ему повезло: прожив очень долгую жизнь, он успел насладиться плодами своих трудов.
Впрочем, сам Борис Кит никогда не относился к себе слишком серьезно и всерьез утверждал, что судьбу его решила случайность:
«Еще со времен Новогрудской гимназии я мечтал стать историком. Но когда пришел подавать документы в Виленский университет, то увидел, что перед окошком на истфак сто человек стоит. А справа принимали документы на физмат, и там было каких-то пять человек. Поленился я стоять в длинной очереди, и это определило мою судьбу. И очень хорошо, что так получилось, потому что только математика меня вытянула. Кем бы я был в Америке без математики? Вместо работы над «Лунным проектом» мыл бы посуду в ресторанах Нью-Йорка».
фото: budzma.org
