Когда мне было лет шестнадцать, я купил в букинистическом магазине потрепанную книжку с таким названием. Она стоила всего рубль… Хм! Всего рубль? Ого! На рубль в 1967 году можно было два раза пообедать в школьной столовой, если ты хороший мальчик. А если плохой (вроде меня) – то ровно рубль стоила полулитровая бутылка азербайджанского вина, которое называлось то ли «далэр», то ли «дэлар» – ясное дело, мы звали его «доллар». Но, хотя я и был плохим мальчиком, я бродил не только по винным, но и по книжным магазинам. Узрев на полке эту книжку, я попросил продавца показать ее, перелистал – и слегка разочаровался: речь там шла о доисторической старине, то есть о первобытных людях, о том, как они добывали огонь, собирали коренья, приручали овец и так далее. Всё-таки книжку я купил. Скорее всего, из гордости. Чтоб продавец не подумал, что у меня нет рубля.
Поэтому – раз уж купил – прочитал. Интересно, но – не то.
Потому что сильнее всего меня интересовало, как жили люди в близкую ко мне старину, то есть каких-то сто или полтораста лет назад. Не вообще – царизм и крепостное право – а конкретно. В мелких, но точных бытовых подробностях.
Особенно же меня, в мои шестнадцать лет, интересовало сами понимаете что. Как там в старину было насчет «этого». Почему меня интересовало именно «это»? Потому что все старшие – от учителей до родителей – в один голос утверждали: «Сейчас кругом сплошное моральное разложение, распутство, разврат и все такое прочее – а в старину всё было совсем не так!» «Как?» – спрашивал я. «Строго. Сдержанно. Достойно. После свадьбы. А если вдруг что-нибудь этакое случалось…» «Но все-таки случалось?» – я просто подпрыгивал от нетерпеливого любопытства. «Случалось. Но только по большой трагической любви».
Так что довольно долго жил в привычном противопоставлении: наша испорченная современность vs чистая, строгая, сдержанная старина.
Но потом я стал внимательно читать русскую классику.
У Чехова есть рассказ «Месть женщины» (1884).
Сюжет: в чиновничьей, но отнюдь не бедняцкой семье (не Мармеладовы, куда там! В гостиной стоит диван и горит камин, и есть слуги) у мужа ночью разбаливается зуб («флюс и лихорадка»). Муж посылает записку живущему поблизости доктору. То есть, если точно выражаться, посылает не записку, а слугу/служанку с запиской. Доктор долго не приходит. Флюс пухнет все сильнее, и муж бежит к другому врачу. Но через некоторое время приходит тот, первый врач, которого вызывали запиской. Жена объясняет ему, что муж пошел к другому доктору. Пришедший требует заплатить ему за то, что он все-таки пришел. Жена говорит, что муж, пойдя к врачу, забрал с собой все деньги, и дома нет ни копейки. «Пошлите записку лавочнику!» - говорит врач (чтобы лавочник одолжил денег). Жена посылает слугу/служанку с запиской. Слуга приносит рубль. Врач возмущен: «Рубль возьмет мой лакей! А я беру десять рублей за визит!»
Эта женщина злится на врача и говорит ему (далее цитата):
- Доктор! Если бы у вас было сердце, если бы вы захотели понять… вы не стали бы мучить меня из-за этих денег… И без того много муки, много пыток.
Она сжала себе виски и словно сдавила пружину: волосы прядями посыпались на ее плечи…
- Страдаешь от невежды мужа… выносишь эту жуткую, тяжелую среду, а тут еще образованный человек позволяет себе бросать упрек. Боже мой! Это невыносимо!
Она пошатнулась и упала без чувств на его руки… Голова ее склонилась к нему на плечо.
- Сюда, к камину, доктор… - шептала она через минуту. - Поближе… Я вам всё расскажу… всё…
Через час доктор выходил из квартиры. Ему было и досадно, и совестно, и приятно… «Чёрт возьми… думал он, садясь в сани. - Никогда не следует брать с собой из дому много денег! Того и гляди, что нарвешься!»
То есть эта мадам мало того, что быстро переспала с доктором, она еще взяла с него денег. Мало того, что этаким манером расплатилась с ним за визит, но еще и себе денег подзаработала. Повела себя не просто как распутная дамочка, которая изменяет мужу с первым встречным, но как корыстная шлюха. Путана-любительница, если можно так выразиться. Да и доктор ей под стать – долго себя уговаривать не заставил.
Что здесь вызывает вопросы придирчивого современного читателя?
1. Как это могло случиться, что в небедной семье вдруг подчистую нет денег, муж взял с собой всё? Ответ – скорее всего, дамочка соврала на всякий случай. Просто чтоб не платить доктору за пустой визит.
2. Как она могла целый час заниматься сексом с незнакомым человеком, не зная точно, когда вернется муж? Он ведь мог прийти в любой момент! То есть она, очевидно, была к этому готова. Не технически готова, поскольку кучер доктора дожидается у ворот, визит не скроешь, да и слуги рядом – а морально готова, что гораздо важнее. Закрадывается страшная мысль: а ну как в России конца XIX века в каких-то социальных слоях (мелкое и среднее дворянство-чиновничество, например) случайные связи были почти что привычным делом?
3. Хорошо, но как же развлекаться случайными связями зимой, когда визитер (как описано в рассказе) в медвежьей шубе? Да и под шубой, наверное, сюртук, жилет, сорочка, суконные брюки, подштанники. Надо ведь раздеться, на это тоже нужно время. Но это, как видно, никого не смущает.
4. Еще немаловажный вопрос: как она могла заниматься сексом с визитером, когда в квартире слуга/служанка? Ответ на это дается в записной книжке Чехова: «Офицер с женой ходили в баню вместе, и мыл их обоих денщик, которого, очевидно, они не считали за человека». Такие вот психологические последствия крепостного права. Обратите внимание: доктор целый час забавлялся с этой дамой. Зима, он в медвежьей шубе – то есть морозная ночь. А на улице его целый час ждет и мерзнет кучер.
И последний, самый важный вопрос:
Неужели полтора века назад в России творилось такое всеобщее распутство? Муж отлучился буквально на час-другой – и жена тут же отдается доктору, чтобы не платить ему за визит? А доктор тоже хорош! Какая-то дамочка, которую он видит в первый раз, распускает кудри и падает ему на руки – и он тут же кладет ее на диван и занимается с ней сексом? А потом – скорее всего по ее просьбе – дает ей денег, как бы расплачиваясь за удовольствие и предупреждая возможные претензии. Ужас что такое!
Вот и другие рассказы Чехова.
«Новогодняя пытка», где упоминается роман кузины с женатым кузеном:
«- Мишель, неужели прошлое погибло безвозвратно! О нет!
Вы что-то бормочете, беспомощно поглядываете по сторонам, как бы ища спасения, но пухлые женские руки, как две змеи, обволакивают уже вашу шею, лацкан вашего фрака уже покрыт слоем пудры. Бедная, всё прощающая, всё выносящая фрачная пара!
- Мишель, неужели тот сладкий миг уж не повторится более? – стонет кузина, орошая вашу грудь слезами. – Кузен, где же ваши клятвы, где обет в вечной любви?
Еще минута, и вы с отчаяния броситесь в горящий камин, головой прямо в уголья, но вот на ваше счастье слышатся шаги и в гостиную входит визитер с шапокляком и остроносыми сапогами…»
Обратите внимание: кузина Леночка готова заняться «этим», невзирая на то, что двери гостиной открыты, и вообще – час приема гостей.
Рассказ «На гвозде»:
Сюжет замечательный: молодой чиновник Стручков ведет друзей в гости, где жена ждет с вкусным праздничным обедом – но стоп! На гвозде в прихожей Стручков обнаруживает начальственную фуражку. Компания ретируется; сидят в соседнем трактире. Ждут. Через полтора часа Стручков снова ведет их к себе – и опять незадача:
«…на подлом гвозде висела кунья шапка.
- Это Прокатилова шапка, - сказал Стручков. - Выйдемте, господа! Переждем где-нибудь... Этот недолго сидит...
- И у этакого сквернавца такая хорошенькая жена! - послышался сиплый бас из гостиной.
- Дуракам счастье, ваше превосходительство! – аккомпанировал женский голос.
Пошли опять в трактир. Потребовали пива.
— Прокатилов – сила! – начала компания утешать Стручкова. – Час у твоей посидит, да зато тебе... десять лет блаженства. Фортуна, брат! Зачем огорчаться? Огорчаться не надо.
- Я и без вас знаю, что не надо…
Через полтора часа опять пошли к Стручкову. Кунья шапка продолжала еще висеть на гвозде. Пришлось опять ретироваться».
Обратите внимание: Стручков знает, что этот большой начальник (недаром его жена обращается к нему «ваше превосходительство») обычно «сидит недолго». То есть понятно, что делает – не станем же мы думать, что тайный советник пришел к жене коллежского регистратора (социальная пропасть огромна!) просто так, поговорить часок-другой о погоде! То есть для Стручкова это привычное дело. Да и жена его особенно не возражает. А самое главное – для друзей-коллег всё это тоже в порядке вещей. В этом же рассказе упоминается служанка Акулина, которая хлопочет у печи – то есть и для нее не секрет, что ее хозяйка, законная жена своего мужа, принимает двух любовников подряд; ну а хозяйку это подавно не смущает.
В рассказе «Володя Большой и Володя Маленький» прислуга тоже не помеха сексу с гостем; в рассказе «Неприятная история» женщина спит с любовником, отправив мужа ночевать в соседнюю комнату; наконец, знаменитая «Анна на шее», где героиня вообще переспала со всеми «випами» губернского города, не удостаивая мужа ни объяснениями, ни, тем более, ненужной скрытностью.
Современному читателю впору воскликнуть: «Не верю! Так не бывает!»
Теперь, может быть, и не бывает, а в старину, выходит, было.
Так что на самом деле все наоборот: это мы сейчас во всех этих делах заметно строже, сдержаннее и достойнее – короче говоря, нравственнее – чем наши старинные предки.
И это утешает.
